«Некоторые даже говорят, что жизнь Церкви прервалась! И это поистине невероятно. В ситуации, которая помешала совершению таинств, мы не осознавали, что есть другие способы познавать Бога», — сетует он. Он добавляет, что «тот факт, что многие священники и миряне оказались в кризисе из-за того, что мы не могли совершить Евхаристию coram populo, сам по себе очень важен».
Продолжая мысль, он находит «любопытным то, что многие люди жаловались на невозможность причащаться и совершать отпевание в церкви, но не слишком беспокоились о том, как примириться с Богом и ближними, как слушать Слово Божие и как прожить без служения другим».
«Евхаристия — это не единственная возможность для христианина пережить опыт тайны и встретиться с Господом Иисусом»
Напоминая, что Евхаристия является «источником и вершиной христианской жизни», епископ Грек, тем не менее, подчеркивает, что это не единственная возможность для христианина встретиться с Иисусом. Он цитирует Павла VI, который учил, что «в Евхаристии присутствие Христа «реально», а не исключительно, как если бы другие его формы не были «реальными»».
Поэтому у Грека «вызывает беспокойство то, что кто-то чувствует себя потерянным вне евхаристического или богослужебного контекста, поскольку это показывает незнание других способов участия в тайне», «определенную духовную неграмотность», а также «доказывает неадекватность нынешней пастырской практики».
«Весьма вероятно, что в недавнем прошлом наша пастырская деятельность была направлена на то, чтобы вести человека к таинствам, вместо того, чтобы вести — через таинства — к христианской жизни», — говорит епископ.
«Будет самоубийством, если после пандемии мы вернемся к тем же пастырским моделям»
Следуя по стопам Папы Франциска, новый генеральный секретарь Синода епископов считает, что пандемия коронавируса — это возможность обновления для Церкви. «Будет самоубийством, если после пандемии мы вернемся к тем же пастырским моделям, которые практиковали до сих пор», — сказал он.
Фактически, кризис привел к открытию «новой экклезиологии, возможно, даже нового богословия и нового служения», — сказал он. Прежде всего, этот опыт подтвердил, что служение больным и бедным — это эффективный способ для христиан жить своей верой, «выражающий Церковь, присутствующую в сегодняшнем мире, а не «церковь ризницы», укрытую от улиц или довольствующуюся тем, чтобы проецировать ризницу на улицу».
Во-вторых, период самоизоляции позволил семьям осознать свое призвание и «развивать свой собственный потенциал». В этом смысле кризис должен привести к «реабилитации домашней церкви и предоставлению ей большего пространства». Жизнь Церкви «в наших семьях» для мальтийского епископа составляет «значимую предпосылку новой евангелизации». Он подчеркивает, что «если домашняя Церковь рухнет, Церковь не сможет существовать. Без домашней Церкви у Церкви нет будущего!»
Домашняя Церковь — жертва исторического клерикализма?
Бывший епископ Гоцо (Мальта) считает, что понятие домашней церкви, хотя и подчеркнуто Вторым Ватиканским собором, несомненно, стало жертвой извращенного клерикализма. Он отмечает этот «негативный поворот» в концепции домашней церкви еще в IV веке, «когда имела место сакрализация священников и епископов в ущерб всеобщему священству в крещении».
По его словам, «чем больше продвигалась институционализация Церкви, тем больше уменьшались характер и харизма семьи как домашней церкви».
В конце концов, в то время как «многие еще не уверены» в евангелизационной харизме семьи и ее «миссионерской креативности», епископ Грек убежден в обратном. Супруги «способны найти новый богословско-катехетический язык для провозглашения Евангелия семьи». И он цитирует Папу Франциска: «Бог доверил семье не заботу об интимных отношениях как самоцель, а захватывающий проект по превращению мира в «дом»».
